СОДЕРЖАНИЕ

Введение.

I. Свойства Церкви Христовой:

 
  1. что такое Церковь;
  2. Церковь земная и Церковь торжествующая;
  3. единство, святость и непогрешимость Церкви;
  4. кафоличность или соборность Церкви;
  5. свобода и ответственность в Церкви;
  6. Церковь Апостольская;
  7. Возможность спасения вне Церкви, или что делать, если Бог в душе.
II. История Церкви:
 
  1. политическое и религиозно-нравственное состояние мира в эпоху возникновения Церкви;
  2. первый период становления Церкви;
  3. гонения на Церковь в Римской империи и победа христианства;
  4. эпоха Вселенских Соборов;
  5. «темные века» христианства;
  6. русское православие.
III. Где истинная Церковь?

ВВЕДЕНИЕ.

Сегодня мы живем в непростое время, когда в нашей стране мы видим засилье различных религиозных общин, выдающих себя за Церковь Христову. Все увеличивающееся количество церквей и всевозможных сект затрудняет для некоторых вопрос, какая из них является истинной Церковью и существует ли вообще в наше время единая истинная Церковь. Неискушенному человеку сложно разобраться в «убедительных» аргументах той или иной стороны.

Может быть, думают некоторые, первоначальная апостольская Церковь постепенно раздробилась, и существующие теперь церкви обладают лишь осколками ее бывшего духовного богатства — благодати и истины. При таком воззрении на Церковь некоторые полагают, что ее можно восстановить из существующих христианских деноминаций (религиозных обществ, сект) путем сговора и взаимных уступок. Такое воззрение лежит в основе современного экуменического движения, которое не признает ни одну церковь истинной.

Может быть, думают другие, Церковь принципиально никогда ничего общего не имела с официальными церквами, но всегда состояла из отдельных верующих людей, принадлежащих к разным церковным группировкам. Это последнее мнение выразилось в учении о так называемой “невидимой церкви”, выдвигаемом современными протестантскими богословами.

Наконец, для многих христиан неясно: нужна ли вообще Церковь, когда человек спасается своей верой?

Все эти противоречивые и, в сущности, неверные мнения о Церкви Христовой вызывают необходимость в исследовании двух вопросов:

- Какие свойства истинной Церкви Христовой;

- Сохранила ли она свою неповрежденность в истории.


I. СВОЙСТВА ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ

1) Что такое Церковь

Само слово «Церковь» в греческом имеет два основных значения, которые переводится с греческого на славянский и русский языки одинаково – «Церковь».

Во-первых, это k u r i a k h , или k u r i a k o n (кириакон) —дом Божий, дом Господень. (производные слова от которого славянские «црква», «црквь», «циркевень», германское Kirch, английское church, шведское, финское, эстонское и др. – kirka) Дом Божий – это не только здание, состоящее из камня или кирпича; этот дом состоит из живых камней, о которых говорит Ерм в первом своем Видении. Ему было представлено, как ангелы Божии строят Церковь, которая является одновременно и градом человеческим, и градом Божиим: градом человеческим настолько святым, настолько совершенным, что он совпадает с градом Божиим. Он достаточно глубок, достаточно духовно пространен, достаточно свят, чтобы первый Гражданин этого вечного града был Господь и Бог наш Иисус Христос, Сын Божий, ставший сыном человеческим. Но когда мы говорим о Церкви как о доме Божием в контексте нашей жизни, трагического опыта жизни падшего мира, может быть, стоит подумать о том, что в этом мире, который Богом был создан и оказался предан человеческим отпадением от Бога — Бог не имеет, где главу преклонить. Он бездомен. В книге Откровения говорится: [Я] стою у двери и стучу (Откр. 3: 20). Эта дверь — человеческое сердце, человеческий разум, человеческая воля, человеческая жизнь; и Бог стучится, ища приюта.

Во-вторых, есть и другое слово, e k k l h s i a (экклесиа) – это как бы общество избранников (ему соответствует латинское ecclesia, французское eglise, итальянское chiesa). В древних Афинах этим именем называлось полноправное собрание граждан, признанных достойными быть голосом и оплотом страны и града. Когда мы говорим об избранничестве, мы слишком часто думаем о каких-то преимуществах, но избранничество — опять-таки, как и другие аспекты Церкви, — имеет двоякое значение. Христос Своим ученикам говорит: Не вы Меня избрали, а Я вас избрал (Ин. 15: 16), то есть выбрал, извлек из среды людей и поставил особняком для того, чтобы быть обществом иным, обществом, которое не совпадает с языческим или безбожным народом, обществом, которое приобщено к тайне Царства Божия. Но подумаем, что это избранничество представляло в жизни апостолов. Мы можем прочесть об этом в целом ряде мест Священного Писания: Я посылаю вас, как овец среди волков (Мф. 10: 16). Если Меня гнали, будут гнать и вас. (Ин. 15: 20). Апостол Павел дважды в посланиях к коринфянам описывает, чем сказалось в его жизни это избранничество: гонением, следованием Христу по крестному Его пути.

В конце 18 и первых десятилетий 19 века философами и правоведами были составлены определения Церкви. Так, Кант называл Церковь созданное народным гением учреждение общественного богослужения, основанное на мнениях и убеждениях, существующих в населении; Гегель присваивал название Церковь всякому соединению людей для выражения отношений к абсолютному в формах чувств, представлений, верований и упований. Правоведы 19 века называют Церковью всякое вероисповедное общество, признанное в государстве. Но если вдуматься во все эти определения, глубоко их осмыслить и учесть то, что не всякое религиозное общество называет себя Церковью, то понятия о Церкви есть предмет религиозных верований и богословских наук, а не философии и юриспруденции.
Да и вообще познавать, что такое Церковь, можно только живя в ней. Поэтому рациональное определение Церкви невозможно.

Но чтобы хоть как-то ответить на этот вопрос нужно вдуматься в то, что сказано о Церкви в Священном Писании. Так в апостольских посланиях Церковь именуется «Домом Божьим» (1 Тим. 3,15), Градом Божьим (Евр. 12,22), Матерью верующих (Гал. 4.26) и, наконец, Телом Господа Иисуса Христа, главой которого есть Он Сам (Рим. 12,5; 1 Кор. 6.15; 12,12-28).

Можно отнести к Церкви также многое сказанное относительно Царствия Божьего, Так как, по слову учителей Церкви Она есть начаток Царствия Божия на земле, «зерно горчичное», возрастающее в великое дерево (Мф. 13,31-32). На основании этого говорят еще, что Церковь есть рост Слова Божьего в нас.

Одно из самых существенных свойств Церкви Христовой указал апостол Павел: она есть «столп и утверждение Истины» (1Тим. 3:15)

2) Церковь земная и Церковь торжествующая

Устройство земной Церкви

Устройство Церкви направлено к охранению и выявлению во все времена сущности Церкви, её единства, святости, её кафоличности и её апостольского преемства. В связи с устройством Церкви:

1) как осуществляется единство в поместной Церкви;
2) её преемство во времени;
3) её единство в современном мире.

Границы земной Церкви

История Церкви показывает, что целый ряд поместных Церквей Римско-Католическая, Армянская, Коптская и др., уклонились в своём учении от Богооткровенной Истины, которая хранится в Церкви благодатью Святого духа, и порвали общение с Православной Церковью. Из церковного предания мы не можем определить до какой степени догматические неправильности вредят христианской жизни вообще и благодатной силе Святых Таинств в частности, из слов Господних «Я есть путь и истина, и жизнь» (Ин. 14,16) мы знаем, что истинная вера является основным условием жизни во Христе. Поскольку не обладают благодатной полнотой Таинства в общинах, отдалившихся от истинной веры, православные не должны участвовать в их тайнодействиях. Тем не менее, Церковь не крестит вторично и не посвящает снова в священный сан некоторых инославных, которые к ней приходят. Этим Православная Церковь свидетельствует, что искупительная благодать не отступила от инославных конфессий.

Любовь к инославным не должна быть иной, чем к своим. Напротив, нужно постоянно возгревать к ним любовь. «Мы домогаемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас» (св. Григорий Богослов).

Церковь торжествующая.

Пределы Церкви не ограничены людьми, живущими на земле. Кроме Церкви земной, преодолевающей зло, Церкви воинствующей, Церкви спасающихся, есть еще Церковь торжествующая, Небесная. Она едина с нашей земной. К Церкви Небесной принадлежат Пресвятая Богородица и Присно Дева Мария, святой Предтеча и Креститель Господень Иоанн, все ангельские чины, святые апостолы, пророки, мученики, святители, преподобные, бессребреники и множество других прославленных и не прославленных святых. К Церкви принадлежат и все усопшие православные христиане, пока не совершился последний Страшный Суд.

Это невидимая Церковь по-разному участвует в жизни Церкви земной, а мы – в её жизни.

3) Единство святость и непогрешимость Церкви.

Для живущих в Церкви нетрудно увидеть. Что жизнь в Ней есть, прежде всего, жизнь в божественной любви или самое единство в любви всех христиан, подобно единству Лиц Пресвятой Троицы. То есть такое, которое при множестве лиц, входящих в Церковь делает её, как бы одним существом. Церковь есть единство. Она есть единство верующих с Богом и между собой. Есть только единая Святая, соборная и Апостольская Церковь, которая утверждена Кровию и учением Христа, апостолов, святых, отцов и мучеников, и врата адова не одолеют ее (святитель Дмитрий ростовский 113,84).Церковь дна по всей земле и на море, потому мы и говорим в молитве о Святой и Единой, Католической и Апостольской Церкви, сущей от пределов и до пределов вселенной (Блаженный Феодорит 113,440).

Кто делает Церковь единой

Мы созданы по природе едиными с Богом, но это единство повреждается грехом. Оно восстанавливается силою Боговоплощения и благодатью Святого Духа. Воплотившись, Христос стал жизнью всех нас и поэтому всех и каждого имеет в себе и каждому отдаёт себя.

Потому, единство людей создается единством Самого Господа Иисуса Христа и Святым Духом, т. е., через освящение человечества.

Признаки единства Церкви

Единство Церкви выявляется и в то же время созидается через единство веры (Предания Церкви), через единство таинств и молитвы, единство церковной иерархии и церковного устройства. Апостол Павел пишет: «одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; одни Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, который над всеми, и через всех и во всех нас (Еф. 4,4-6)

Поместное единство Церкви. «Там, где Христос, там и Вселенская Церковь» (Игнатий Богоносец, послание 8,2). Церковь не может быть без Христа, но где Христос, там и полнота церковная. Христос присутствует в Божественной Литургии, совершение которой Он Сам установил: в хлебе и вине, претворёнными в Тело и Кровь Христовы. Христос находится и теперь, как тогда в собрании, которое есть его народ, возглавляемом епископом, занимающим Его место, в хлебе и вине, которые становятся Его Телом и Кровью. Евхаристическое собрание представляет Вселенную Церковь в своём поместном единстве. С начала христианства во всяком верующие были так объединены в истине, в жизни, и в евхаристии. Таким образом, догмат о единстве Церкви требует, чтобы все православные христиане, живущие в одном округе, исповедовали своё единство единодушным участием в одной литургии, возглавляемой одним епископом.

Епископ может назначать себе заместителей для совершения литургии: в этом обязанность приходских священников.

Преемство во времени. Церковь наших дней сохранила без перерыва апостольское преемство, так как апостолы поставили епископов во всех поместных Церквях, которые они устроили (Деяния, послания к Тимофею, Титу). С тех пор и поныне епископы рукополагают своих заместителей.

Единство Церкви в современном мире. Община верующих или епархии кафоличны, поскольку они находятся в общении с остальными Православными Поместными Церквами, в единстве веры и жизни. Для охранения и выявления вселенского единства отдельные епархии объединяются, входя в состав более обширных единиц – Автокефальных Церквей, границы которых не обязательно совпадают с границами государств. В каждом церковном округе епископ главного города носит титул Архиепископа или Патриарха. Каждая Автокефальная Церковь занимает своё определённое и место по старшинству среди других Автокефальных Церквей, но все они относят почётное первенство Константинопольской патриархии.

Единство и святость Церкви

Исповедуя в Символе веры, что Церковь есть единая и святая, мы утверждаем, что единство Церкви совершается не силой человеческой, а божественной любовью, даруемой нам. Это означает так же, что Церковь не есть только человеческое общество или союз, а единство богочеловеческое, т.е. союз людей с Богом и между собой.

Святость - есть близость ко Хористу и приобщение к Его святости, но Господь находится там, «где двоё или трое собраны во имя» Его (Мф.18,20); следовательно и Святость там, где несколько людей собраны во имя Христово.

Господь Иисус Христос собирает нас в Церковь, потому что он для того и пришёл, что бы собрать всех воедино, а святой дух объединяет, потому что он есть Божественная всеобъемлющая Любовь. В перспективе древней Церкви тайна спасения представляется, в основном, как дело воссоединения. В тексте, написанном в духе и под влиянием святого Василия Великого, мы читаем: «К этому сводится все домостроительство Спасителя: воссоединить человеческую природу в самой себе и с Ним и прекратить ее гибельную разделенность, чтобы восстановить первоначальное единство». Раз и навсегда осуществленное смертью и воскресением Господа, это дело спасения становится во времени и пространстве достоянием каждой человеческой личности через совершение Евхаристии.

Эта евхаристическая основа эклесиологии прекрасна изложена святым Кириллом, архиепископом Александрийским в следующем месте его Комментария к Евангелие от Иоанна: «Для того, чтобы мы стремились к единству с Богом и между собой и чтобы мы соединялись вместе, хотя и являемся все различными по душе и телу, Единородный Сын применил средство, открытое Им в Его собственной премудрости и Советом Отчим. Кто же может отделить или отсечь от этого телесного соединения тех, кто связан со Христом до того, что становится единым с Ним через это единое святое Тело? Ибо, если все мы приобщаемся единому Хлебу, то мы и составляем единое Тело. Ведь Христос не может разделиться».

Говоря о единстве церкви во Христе, апостол Павел назвал её телом Христовым, а Господа – её главой. То же самое выражается, когда церковь именуется невестой Христовой. В Церкви верующие усыновляются Богу Отцу. В церкви отражается образ Троичной Любви, и она есть царство Пресвятой Троицы, т.е. царство любви. Без любви нет и церкви. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой», - говорит Сам Господь (Ин. 13,35).

Церковь – есть живой организм, и каждый член Церкви, как клетка в организме, может жить только по законам этого организма, т.е. по закону любви.

Непогрешимость Церкви

Понятая как «кафоличность» Церкви указывает на то, что в православной Церкви непогрешима только сама Церковь в своем целом. Только Церкви в ее полноте Бог-Отец посылает Духа истины. Истина в Церкви - Сам Христос. Святой Дух есть Дух истины и любви, и в качестве Духа истины Он почивает в Церкви, как в теле Христовом, где отдельные члены составляют единое целое в Любви, то есть в Боге.

Выявить обитающую в Церкви истину призваны Вселенские соборы. Непогрешим только Бог. Церковь же в своем целом непогрешима потому, что Сын Божий обещал своим ученикам, а через них и Святой Церкви: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28,20). Тем не менее, епископы в пределах своих епархий имеют относительную непогрешимость или «дар истины». Бог поставляет в Церкви епископов, чтобы они пасли и учили словесных овец по образу Его Сына. Но дар этот у них может быть отнят, если они нарушат единство Церкви или повредят порученное им Слово Божие.

Церковь свята. Это свойство Церкви, можно сказать, самоочевидно. Разве может быть не свято Тело Христово? Святость Церкви есть святость Христова. Ветхозаветное слово: "будьте святы, ибо Я свят" (Лев. 11, 44-45) исполняется в Новом Завете чрез Боговоплощение, которое представляет собой освящение человеческого рода чрез Церковь: "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее" (Еф. 5, 25-26). Освящение Церкви, которое совершено Христовой кровью, осуществлено Духом Св., излившимся на нее в Пятидесятницу и пребывающим в Церкви. Церковь есть дом Божий, как и тела наши - храм, где обитает Дух Св. Поэтому жизнь в Церкви есть святость как в активном, так и в пассивном смысле, т.е. и самое освящение, и приятие его.

4) Кафоличность или соборность Церкви

«Верую … во Единую Святую Соборную… Церковь».

Каф'олон по-гречески означает «то, что есть общее», «то, что вместе». В славянском языке слово «кафолическое» переведено словом «соборное». Православная Церковь хранит полноту христианской веры и свидетельствует о ней по всему миру, что и есть признак истинной Вселенской Церкви.

Кафоличность Церкви нужно понимать, с одной стороны, как некоторую неограниченность временем и пространством, а с другой стороны, как конкретное выражение ее единства.

5) Свобода и ответственность в Церкви

Святая Церковь никогда и ни от кого не требует слепого, рабского принятия какой-либо истины. Свобода в Церкви проявляется в любви. По любви, свободно, Бог открывает истину людям; свободно. Движимая духом любви Церковь принимает ее и передает своим детям и те, свободно, любя Церковь, принимают эту истину, испытывая ее любящим сердцем. Бог не поручил учения родному какому-либо человеку, которому другие принуждены были бы подчиняться, но всему «новому человечеству», возрожденному Кровью Сына Божия, то есть именно Церкви.

Православие – это синтез авторитета и свободы. С одной стороны – это отсутствие внешнего непогрешимого органа в вопросах веры, а с другой стороны – возможность относительной непогрешимости определений, исходящих от церковной власти и выражающих церковное сознание данного времени и места.

Верующие, принимая учение Святой Церкви, свободно и по любви, проверяют свои собственные убеждения в свете её предания. И наоборот, если кто решительно отпадает от истины, то он отпадает и от Церкви, как мёртвая ветвь.

6) Церковь Апостольская;

Церковь именуется Апостольской потому, что её учение покоится на проповеди апостолов, бывших очевидцами и свидетелями жизни и воскресения Господа Иисуса Христа.

Апостолы, избранные самим Господом, во-первых, передали нам новозаветные писания ( Евангелия, книги Деяний и Посланий апостольских, Апокалипсис) – основание всякой истинно – христианской жизни; во-вторых, они основали многие поместные христианские церкви с церковной иерархией. В-третьих, своей жизнью апостолы оставили нам пример святости и ревности, который христианин должен иметь, распространяя Евангелие по всему миру.

Истинная Церковь – есть Церковь Апостольская, которой является Православная Церковь, так как всё, что она имеет: Священное Писание, Предание и её благодатная жизнь – всё это получила она через апостолов. В той Церкви должно пребывать, которая, будучи основана апостолами, существует даже до сего дня (Блаженный Иероним, 113;440).

Исповедуя нашу принадлежность к Апостольской церкви, мы обязуемся продолжать миссию апостолов. Долг апостольства или миссионерства, лежит на каждом члене Церкви, в какой бы среде он не находился, но в особенности на иерархии.

7) Зачем ходить в Церковь, если Бог в душе?

Обитание Бога в душе (сердце) человека – наивысшая награда за духовные труды каждого христианина. Этого желал и апостол Павел: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал.4,19); «да даст вам… крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши»(Еф. 3, 16-17). Какие же должны быть духовные подвиги и их плоды, чтобы достигнуть этого состояния? Каждому православному известен и этот путь – покаяние, молитва, любовь к Богу (Вряд ли по такому направлению движутся те, у которых Бог, якобы в душе). И плоды известны: «плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5, 22-23). Если есть эти чувства, тогда вопросов нет. Но это должны быть не свойства характера, а именно дары. Дар – это то, чего в нас не было, но при духовном рождении вошло в нашу жизнь, обновило ее! Если человек может отличить в своем душевном опыте присутствие Бога и проявлении обычных человеческих чувств: чувства красоты и гармонии, чувство совести, чувство приязни, тогда вопросов нет. А если не может, тогда этот человек и не заметил, как Бог «вошел» в его душу. А входил ли он вообще?

Людей, которые не ходят в храм, оправдываясь наличием присутствия Бога в душе, можно спросить: «А не путаете ли вы веру в Бога и его присутствие? А есть ли у вас вера вообще?» Ведь вера – это не просто пассивное согласие: «Ну да, я верю, что где-то там, что-то такое есть…» Вера – это стремление к тому, чтобы оказалось правдой то, что решилась полюбить душа. Вера не пассивно уступает авторитетам и доводам, вера активно жаждет: «Я хочу, мне нужно, чтобы так было!»

Вера – это действие. Это стремление к тому, что уже предчувствуется, но еще не стало очевидностью. Стремление к тому, что уже прикоснулось к нашей жизни, бросило в нее свой отблеск, но еще не вошло в нее всецело… Вера – это желание нового опыта. Вряд ли люди с «верой в душе» когда-то испытывали подобные стремления.

Нельзя любить, не проявляя своей любви. Так же нельзя верить, не проявляя своей веры во внешних действиях, так как «вера без дел мертва» (Иаков).

В чем же заключаются эти дела? Может в жертвах, которые мы приносим Богу? Да, они важны, но разве жертвы самое главное? Мы приносим Ему от Него же, то есть мы приносим в жертву Богу то, что Он, сотворив, дал нам, и в чем Он фактически не нуждается. Жертвы большей частью нужны нам, чтобы ради любви к Богу, мы научились хоть что-то отдавать, хоть чем-то жертвовать ради Него. Самая большая жертва – жертва своего «я», своей гордости, своего тщеславия, своей нераскаянности. Когда усмиряя желания, передаем свою волю Богу: «жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно…» (Пс. 50). И потом, самую большую жертву принес Бог людям: «Сын Человеческий не для того пришел в мир, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20,28); «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3,16).

Дела еще проявляются хотя бы в простом исполнении заповедей. Но не по принуждению, а по любви. Как любой любящий человек старается не делать того, что может обидеть свою вторую половину, так и каждый христианин должен исполнять заповеди, боясь обидеть Творца.

Самый большой подвиг – научиться любить Бога всем сердцем своим, всею душою своею. Тогда и все внешние дела (жертвы, свершение заповедей, молитвы) станут делами любви.

А Церковь как раз и нужна для того, чтобы стяжать такую любовь. Чтобы стоя в храме на соборной молитве и, соединяясь со Христом в таинстве святой Евхаристии, обрести жизнь вечную.

Те, кто говорит, что им не нужны посредники в отношениях с Богом, не понимают, что в храме их ждет Тот Посредник, Который вместо них как раз и принес жертву и освободил людей из царства тьмы и язычества. И чтобы соединиться со Христом, нам нужно пойти в такое место, где Бог находиться ближе всего к людям, в такое место, где Он раздаёт людям самые небывалые дары. Если Чашу с Причастием Христос подаёт нам через царские врата храма – стоит ли нам высокомерно твердить: «Бог у меня в душе»

Христос сказал, где Он нас ждёт и что желает нам дать. Он, Вечный, желает с нами встретиться и соединиться в этой жизни – для того, что бы в будущей, Вечной нашей Жизни мы не стали непоправимо одиноки.

«Приидите ко Мне вси труждающие и обремененные и Аз упокою вы;

Возьмите иго мое на себя и научитася от Меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдите покой душам вашим;

Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко»(Мф. 11, 28 – 30)

ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ

Появление в мире Христовой Церкви встречено было крайне враждебно со стороны религиозных и политических обществ того времени. Иудейский и языческий мир, не признавая за христианством значения единственно истиной религии, вступает в борьбу с Церковью и стремится уничтожить ее. Против Церкви издаются строгие законы, члены ее подвергаются кровавым преследованиям и т. п. Но Церковь не погибает. Сильная присущей ей Божественной силой, она с необыкновенною быстротой распространяется в самом центре тогдашней исторической жизни, греко – римской империи, и отчасти выступает даже за ее пределы; устраивает свой внутренний быт, насколько это было возможно при постоянных почти гонениях.

1) Политическое и религиозно-нравственное состояние
мира в эпоху возникновения Церкви.

Ко времени пришествия Христа Спасителя в мир и основания Им Своей Церкви почти все народы тогдашнего политического мира соединены были в одно государство, под одной политической властью римского народа. Рим назывался столицей всей вселенной.

Политическое состояние Иудеи.

Иудея, после завоевания Римом, некоторое время поддерживала свой собственный внутренний режим. Управляясь князьями из фамилии Маковеев, она поддерживала даже дружеские отношения с Римской империей. Но за 64 года до Р. Х. произошел раздор в фамилии Маковеев между двумя братьями Гирканом II и Аристовулом II. Помпей, вмешавшись в ссору братьев, захватил Иудею. Таким образом, уничтожил все самоуправление в стране. Хотя фактически при власти находился Гиркан, того блеска, который был у Иудеи уже нельзя было вернуть. Так как он был по своей натуре спокойный человек, не сильно любящий политические интриги. На самом же деле вся власть в стране принадлежала Антипатру и двоим его сыновьям Фасаилу и Ироду, из которых первый управлял Иерусалимом, а второй Гелилеей. При помощи римского триумвира и его легионов, Ирод захватил Иудейский престол.

Ирод, прозванный Великим, расширил пределы Иудеи, восстановил разрушенные города, перестроил и украсил храм иерусалимский; но он был не любим своими подданными за его жесткости и введение в Иудее языческих обычаев и римских зрелищ.

По смерти Ирода опять начались волнения. Возникали бандитские группировки, предводители которых присваивали себе титул королей. В принципе власть могли распределить между собой сыновья Ирода – Архелай, Филипп и Антипа, но первого сослали Галлию, а остальные находились при власти чисто формально.

Религиозно – нравственное состояние языческого мира.

Римские правители, создали новую языческую религию, скинувши в пантеон всех богов тех стран, которые завоевали. Этим действием они подорвали национальную религию, и население стало холодно к ней относиться.

Философия, подорвавшая народные религии, вместо них сама не могла дать ничего лучшего. Античная философия, которая и так достигла высокого уровня, не смогла преодолеть ту черту, которой достигла. Ей не хватало той основы, которая была в Благой Вести, ей не хватало той проповеди совершенной любви, которую проповедовало христианство, той жизни, бессмертия, веры, силы духа, которыми была полна проповедь апостолов и их приемников.

Лучшие люди языческого мира, наблюдая, с одной стороны мрачные стороны политической и общественной жизни человечества, а с другой – всеобщий упадок религии и нравственности, сознавали ясно, что такое положение вещей ненормальное. Под влиянием такого сознания в языческой среде стало оживать предание, сохранявшееся от первоначальной, истинной религии о золотом веке, когда человек находился в блаженном невинном состоянии; явилась даже мысль о возможности возвращении человечества к этому счастливому времени. Но выйти из настоящего безотрадного состояния, по мнению лучших людей древности, человечество было бессильно; для этого, - утверждали они, - нужна была сверхъестественная Божественная помощь.

2) Становление Церкви

Рассказ Деяний начинается с событий, которые для историка стоят еще только на грани церковной истории: с Вознесения и Пятидесятницы. Но в них и заключено начало Церкви, то есть дан тот смысл ее существования, который будет раскрываться далее .

Маленькая секта внутри иудейства - так поверхностно можно определить положение христиан в Иерусалиме в первые годы. Подобных сект и религиозных партий было не мало в еврействе того времени. Это была эпоха религиозно-политического возбуждения, обострения надежд и ожиданий, связанных с национальной судьбой Израиля, с библейскими пророчествами о конечном торжестве избранного народа. Приближались дни последних восстаний против ненавистного римского владычества, последних попыток «восстановить Израиль» и их трагического эпилога - разрушения Иерусалима. «Не в это ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю» - вопрос, с которым обращаются ученики к уходящему Учителю, в эти дни волновал многих, горел в сердце евреев. Но для христиан, - не забудем, что сначала почти все они были евреи - сама их вера была ответом на этот вопрос, потому что в центре ее стояло признание Иисуса Христом, то есть Мессией.

Христос был распят начальниками народа, но Израиль еще может покаяться и обратиться к своему Спасителю. «Вам принадлежит обетование и детям вашим» - сказал апостол Петр в своей первой же речи евреям и эти слова будут основоположными для всей ранней проповеди. Для первого христианского поколения, почти целиком еврейского по крови, обращение Израиля, которому по словам апостола Павла принадлежат «усыновление и слава и заветы и законоположения и богослужение и обетования» (Рим. 9.4) представляется естественным завершением евангельской истории, исполнением прямого завета Христа, поручившего ученикам начать проповедь о Нем с Иерусалима и Иудеи.

Когда, позднее и несмотря на все усилия христиан, наступит второй и окончательный разрыв с иудейством, как с целым, мы увидим как болезненно переживет его Церковь. Но до этого она живет верой в возможное обращение Израиля. И этой верой объясняется тот, кажущийся теперь странным факт, что первая иерусалимская община не только не отделяет себя от иудейства, но и в своей собственной жизни всецело сохраняет еврейский религиозный уклад. Из Деяний мы видим, что Апостолы соблюдают установленные часы молитвы и все ритуальные предписания о пище, что христиане «каждый день единодушно пребывают в храме» (2, 46), что они исполняют закон Моисеев.

Центр ветхозаветной религии - Иерусалимский храм и для христиан остается местом молитвы, учения, проповеди. Даже тогда, когда эта первоначальная связь с ним будет прервана и начнет развиваться уже самостоятельное христианское богослужение, оно навсегда сохранит печать своего еврейского происхождения, хотя современный православный, может быть, удивится узнав, что его богослужение в своей первооснове почти целиком определено храмом и синагогой.

Итак, вначале мы видим, что христиане считают себя ограниченной частью своего народа, а свое призвание – обращение его ко Христу.

Но это совсем не значит, что только позднее, только войдя в греко-римский мир и под его влиянием христианство стало переживаться как нечто радикально-новое, создало свою «оригинальную» форму жизни и организации, вначале же «новое вино» вполне удовлетворялось «ветхими мехами».

Нужно только понять, что для иерусалимских христиан сохранение иудейской религиозной традиции, еврейского уклада жизни совсем не есть простой пережиток, от которого они будут освобождаться по мере осмысления своей веры. Напротив, они потому и соблюдают эту традицию, что вся она для них есть как раз свидетельство об истинности их веры. Ведь весь смысл Ветхого Завета был в его направленности к будущему свершению и исполнению обещаний, к грядущему Мессии. Ведь сам Христос всегда Свое дело возвещал, как исполнение Писаний: «Так написано, так подобало... Исследуйте Писания - они свидетельствуют обо Мне». Старые, привычные слова, древние обряды были теперь освещены новым светом, и в них христиане находили всё новые подтверждения истинности и полноты Нового Завета. И позднее евангелие от Матфея, написанное в иудео-христианской среде, выразит эту основоположную для христиан веру в Ветхий Завет, как пророчество и учение о Христе.

Но поскольку пророчества сбылись, и Церковь есть завершение Ветхого Завета, она, наряду с хранением ветхозаветного учения, воплощает в своей жизни и то новое, что открылось во Христе и чему ветхозаветная религия могла служить только прообразом. Это новое есть, прежде всего, то общество, которое составляют христиане, и которое, несмотря на все связи с традиционной религией, вполне отлично от нее. Новозаветные писания, составленные уже по-гречески, называют его «экклисиа» - церковь.

И такова новизна, такова святость этого общества, что вступление в него уже в Евангелии определено как новое рождение, и совершается через символическое уподобление смерти и воскресению: это крещение.

И потому, если в крещении начинается новая жизнь, то центральным актом общины, в котором она исповедует свою сущность, как Царства Христа, является «преломление хлеба», заповеданное ей Самим Христом в ночь Его страданий. Это общая трапеза, по образу той, которую совершил Христос со своими учениками; на ней приносится «евхаристия», то есть благодарение Богу за жертву Христа.

Церковь часто противопоставляли поздней «организованной» Церкви, Церкви иерархии и авторитета, как некое расплавленное, экстатическое братство, живущее вдохновением и экстазом, не имеющее другого авторитета, кроме «дыхания Духа». Религия Духа и Религия Авторитета - под эту ложную дилемму, созданную идеалистической историософией девятнадцатого века, хотели подогнать и историю ранней Церкви. На деле же в самом понятии «церковь» (это признают теперь и самые либеральные историки) уже заключена была идея организованного общества и нет ничего более чуждого раннехристианскому сознанию, чем какое бы то ни было противопоставление духа - форме или свободы - организации. Напротив, смысл Церкви в новозаветной письменности как раз в том и состоит, что Дух Божий наполняет человеческое общество, делая его носителем Божественной жизни, так что все человеческое становится в нем проводником божественного, и все духовное воплощается в человеческом.

Но именно эта идея организма и предполагает изначальную иерархичность его устройства, соотносительность в нем членов и служений - «если бы все были один член, то где было бы тело?»

Двенадцать - та изначальная группа учеников, которую избрал Сам Господь. «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал»: в этом избрании их не людьми, а Спасителем, основа их единственного, ни с чем несравнимого авторитета.

Среди Апостолов автор Деяний выделяет Петра, как выразителя их согласия, как первого во апостольском союзе. Петр всегда выступает от имени Апостолов, выражает их общее согласное свидетельство.

Апостолы возглавляют Церковь и управляют ею. Но их первое, основное служение это - «служение Слова», проповедь о Христе. Поэтому, когда число учеников умножается и возрастают заботы по управлению общиной, Апостолы предлагают избрать для этого особых людей, чтобы двенадцать могли постоянно пребывать «в молитве и служении слова» (Деян. 6, 2 - 4). «И угодно было это предложение всему собранию» и избрали семь человек «их поставили пред Апостолами и сии, помолившись, возложили на них руки». В избрании Семи - церковное предание назовет их диаконами - дан Лукой основной принцип церковной иерархии и ее будущего развития. Если Апостолы избраны самим Христом, то эти новые служители избираются Церковью, но по инициативе Апостолов и с их санкцией: после избрания совершается особое поставление их чрез возложение рук Апостолов. Апостолы же определяют и условия избрания; нужно, чтобы избранные были «изведаны, исполнены Святого Духа и мудрости».

Миссия Апостолов не ограничивается одной иерусалимской общиной, потому что в их проповеди и учении - основа всякой общины, фундамент Церкви в каждом месте. Очень скоро христианство выйдет за пределы Иерусалима и мы увидим Апостолов обходящими регулярно все вновь созданные общины для их утверждения. Это последнее состоит, прежде всего, в низведении Св. Духа - будущем таинстве миропомазания, которым крещенные вводятся в единство церковной жизни. Так, когда христианская проповедь начинает давать плоды в Самарии, Апостолы посылают туда Петра и Иоанна, «которые, пришедши, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них и они приняли Духа Святого» (Деян. 8, 15 - 17).

Но если служение Апостолов связано со всеми церквами, всех их соединяет между собою в единстве веры и Духа, то в лице своей местной, постоянной иерархии, каждая церковь получает полноту апостольских даров и учения. Очень рано в самой иерусалимской общине, образе и основе всех других церквей, наряду с Апостолами, мы видим авторитет и власть Иакова и пресвитеров, служение которых уже всецело связано с этой общиной, призвано ее сохранять и созидать в апостольском учении. Апостолы уйдут, местная иерархия останется в каждом месте чтобы продолжать их дело, хранить их свидетельство, передавать их дары и в согласии со всеми другими общинами осуществлять единство Церкви, как единого «народа Божьего» собранного всюду для возвещения новой жизни.

Ни об одном из Апостолов не дошло до нас так много сведений, как о Павле. Его обращение, путешествия, проповедь, страдания подробно описаны в Деяниях, автор которых был спутником и «возлюбленным врачом» Апостола. Для нас важно то, что каждое слово Павла, дошедшее до нас, указывает на такую укорененость всей его личности, всего его сознания в личности Христа, такую действительно личную связь с Ним и убежденность в особом откровении Христа ему, что Церковь, несмотря на непонимание и сопротивление, которые в таком изобилии встретит Павел в своей жизни, не усомниться признать в нем Апостола, равного Двенадцати, включить его в число тех «самовидцев», на чьем свидетельстве и учении она построена. Крестившись и проведя три года в Дамаске, Павел пошел в Иерусалим, где был принят в общение Петром и Иаковом. В Иерусалимской общине он всегда будет видеть старшую Церковь, средоточие христианства и к помощи «святым в Иерусалиме» он неизменно призывает в своих посланиях. Павел тоже начал свою проповедь в Малой Азии с евреев. В Деяниях не раз повторяется следующая схема: придя в город, Павел входит в местную синагогу, и, основываясь на Писании, читавшимся в ней каждую субботу, начинает проповедь о Христе». Отвергнутый евреями, он до конца осознает свое призвание - быть Апостолом язычников и с ними отныне соединяет свою судьбу.

Но теперь это уже не единичные обращения, не исключения, а целые общины из язычников.

Первый период становления Церкви был труден, поскольку она должна была противостоять языческим и иудейским общинам сначала в идеологической борьбе, а потом, Церковь, гонимая теми же общинами, должна была выстоять в неравной борьбе. Но, не смотря на продолжительные гонения, ничто не смогло уничтожить Колыбель Христианства. Ибо что может повредить то, что сотворено Вечным. Кто может победить то, что сотворено Непобедимым; Разъединить то, что сотворено Единым.

Конечно, надо иметь какое-то знание; конечно, надо понимать, о чем говорит Евангелие или отрывок Священного Писания, о котором ты будешь говорить; но этого мало! Если твоя проповедь тебя самого не ранит в самые глубины, если ты не предстоишь в ужасе перед Богом и не говоришь в Его имя — может быть себе в суд или осуждение, но во спасение другим — то никакая проповедь ничью жизнь не переменит. Не от Священного Писания, не от мудрости говорил Иоанн Креститель; он говорил из глубин зажегшегося сердца, из глубин покаявшейся совести, из глубин человека, который так возлюбил Бога, так возлюбил других людей, что он всю свою жизнь погубил, по-человечески говоря, чтобы быть готовым сказать одно живое слово за Бога. И потому Священное Писание его называет гласом вопиющим в пустыне. Это — голос Божий, который звучит через человека.

3) Гонения на Церковь в Римской империи и победа христианства

Церковь и греко-римский мир. Гонения и мученики. Борьба с гнозисом. Значение третьего века.

Римское завоевание (второй и первый века до Р.X.) не прерывает этой эллинизации, а, напротив, продолжает и укрепляет ее. Культурно Рим сам «огречивается». И именно в римской мировой монархии эллинистическая эпоха достигает своего апогея. Рим приносит порядок и мир. После столетия войн и опустошений воцаряется, наконец, pax Romana, которой по праву так гордились римляне. Железная стена легионов ограждает империю от варваров, римское право утверждает повсюду справедливость, устойчивость, благополучие. С ними связан и экономический расцвет. А легкость путешествий, - благодаря удивительной сети дорог, план которых еще и сейчас можно видеть на портике Випсания в Риме - способствует не только обмену товаров, но и мыслей и книг. Неудивительно, что источник и символ всех этих благ - сама Roma Augusta - становится постепенно предметом культа, высшей ценностью этого нового объединенного человечества.

Победа христианства

Можно без всякого преувеличения сказать, что обращение императора Константина повлекло за собой самый большой перелом из всех, когда-либо пережитых Церковью. Значение его отнюдь не исчерпывается переменой церковно-государственных отношений, внешних условий жизни Церкви. Неизмеримо важнее вызванные им сдвиги в самом христианском сознании, глубокий внутренний переворот, совершающийся постепенно в церковном обществе.

В дни Константина завершается та эволюция Римской Империи, которая началась с первого же соприкосновения ее с эллинистическим востоком. Это постепенное перерождение римского принципата в теократическую монархию, где император становится связующим звеном между Богом и миром, а государство - земным отображением небесного закона.

Звезда Константина начинала восходить на политическом горизонте Империи, над разрухой и между усобицами нескольких враждующих императоров, которые последовали за отречением Диоклетиана. Как императору Запада, ему оставалось для объединения под своей властью всей западной половины Империи, уничтожить своего соперника Максентия, утвердившегося в Риме. В начале 312 года он двинулся из Галлии, и после смелого зимнего перехода через Альпы, в октябре, с небольшим войском, подошел к Вечному Городу. Предстоявшее сражение должно было решить вопрос его жизни или смерти, конечного успеха или провала всей его, так остро сознававшейся им, «миссии». Но вот он дерзал идти против Города - а не защищали ли его вместе с Максентием все его древние боги, вся сила традиции, вся слава прошлого? Для такого человека, каким был Константин, эта борьба с Римом не означала ли святотатственного разрыва с прошлым? И не искал ли он бессознательно новой силы, новой религиозной опоры, которые поддержали бы его в его замысле обновления Рима? Вот на этот момент страшного напряжения и сомнения и падает его обращение. Самые близкие по времени описания этого события не упоминают ни о видении Креста, ни о словах «Сим побеждай». Они говорят о вразумлении, полученном Константином во сне сделать новый знак на оружии. Исполнив это, Константин победил Максентия и вступил в Рим. Позднее этот основной рассказ стал обрастать - не без помощи самого Константина - легендой. Одно остается несомненным: знак, виденный Константином и под которым одержана была эта решительная победа, в сознании самого Константина был знаком христианским и с этого момента император стал считать себя христианином.

Стал ли он им в действительности? Крещение, которое для Церкви одно по настоящему делает человека христианином, включает его в новую жизнь, он принял только на пороге смерти, через двадцать пять лет после Мильвийского сражения! Чем же был он до этого? Отвечая на этот вопрос, мы вскрываем тот исходный парадокс византинизма, который заключен всецело в своеобразном обращении первого христианского императора. Всё дело в том, что в сознании Константина, христианская вера или, вернее, вера во Христа, пришла к нему не через Церковь, а была дарована лично, непосредственно и для победы над врагом, то есть при выполнении им его царского служения. Тем самым победа, одержанная при помощи христианского Бога, ставила отныне Императора, а, следовательно, и Империю под покров Креста, в прямую зависимость от Христа. Но это означало также, что Константин обратился не как человек, ищущий Истину, только ее, и ради нее самой, а как император: сам Христос санкционировал его власть, делал его Своим нарочитым избранником а в его лице и Империю соединял с Собой некоей особой связью. Так объясняется тот поразительный факт, что обращение Константина не повлекло за собой никакого пересмотра, никакой «переоценки» теократического самосознания Империи, а, напротив, самих христиан, саму Церковь убедило в избранничестве Императора, в Империи заставило видеть Богоизбранное и священное Царство. Все трудности, всё своеобразие Византии, вся острота и двусмысленность «константиновского периода» церковной истории вытекают из этого первого парадокса: первый христианский император оказался христианином вне Церкви и Церковь молчаливо, но с полной искренностью и верой приняла и признала это. В лице Императора Империя стала христианской, не пройдя через кризис крещального суда.

За обращением последовал так называемый «Миланский Эдикт», определивший принципы религиозной политики Константина (313). В нем торжественно провозглашалась свобода - «и христианам и всем следовать той религии, какой каждый пожелает», христианским же церквам, кроме того, возвращались конфискованные у них во время гонения имущества.

Но эту свободу нужно понимать, как последнее проявление имперского синкретизма, потому что за ней в Миланском эдикте открывается уже и нечто новое. Император не скрывает своей особой симпатии к христианству и прямо заявляет, что свободу нехристианам он дарует «ради спокойствия нашего времени», его же собственное сердце уже безраздельно принадлежит новой вере. Это свобода для переходного времени, в ожидании безболезненного торжества христианства. Язычество уже обречено на гибель и гонение. И обречено оно всё той же теократической природой самой Империи, самим же языческим ощущением государства.

4) Эпоха Вселенских Соборов

Первый Вселенский Собор

Собор был созван в 325 г. в городе Никее, при императоре Константине Великом.

Созван этот Собор был против лжеучения александрийского священника Ария, который отвергал Божество и Предвечное рождение Второго Лица Святой Троицы, Сына Божия, от Бога Отца; и учил, что Сын Божий есть только Высшее Творение.

Собор осудил и отверг ересь Ария утвердил непреложную истину – догмат: Сын Божий есть Истинный Бог. Рожденный от Бога Отца прежде всех веков и так же вечен, как Бог Отец; Он рожден, а не сотворен, и единосущен с Богом Отцом.

Чтобы все православные христиане могли точно знать истинное учение веры, оно было ясно и кратко изложено в первых семи членах Символа Веры.

Второй Вселенский Собор

Собор Был созван в 381 г. В городе Константинополе. Созван этот Собор против лжеучения бывшего арианского епископа Константинопольского Македония, который отвергал божество Третьего лица Святой Троицы – Духа Святого; он учил, что Дух Святой не есть Бог и называл Его тварью или сотворенною силою притом служебною Богу Отцу и Богу Сыну так, как ангелы.

На Соборе ересь Македония была осуждена и отвергнута. Собор утвердил догмат о равенстве и единосущии Духа Святого с Богом Отцом и Богом Сыном.

Собор так же дополнил Никейский Символ Веры пятью членами, в которых излагается учение о Святом духе, о Церкви, о таинствах, о воскресении мертвых и жизни будущего века. Таким образом составился Никеоцарегородский Символ Веры, который служит руководством для Церкви на все времена.

Третий Вселенский Собор

Собор был созван в 431 г., в городе Ефесе.

Собор был созван против лжеучения константинопольского архиепископа Нестория, который нечестиво учил, будто Пресвятая Дева Мария родила простого человека Христа, с Которым , потом, Бог потом соединился нравственно, обитал в Нем, как в храме, подобно тому, как прежде обитал в Моисее и других пророках. Потому и Самого Господа Иисуса Христа Несторий называл Богоносцем, а не Богочеловеком, а Пресвятую Деву – христородицею, а не Богородицею.

Собор осудил и отверг ересь Нестория и постановил признавать соединение в Иисусе Христе, со времени воплощения, двух естеств: Божественного и человеческого; и определил: исповедовать Иисуса Христа совершенным Богом и совершенным Человеком, а Пресвятую Деву Марию – Богородицею.

Собор утвердил Символ Веры и запретил делать в нем какие-то изменения.

Четвертый Вселенский Собор

Он был созван в 451 году в городе Халкидоне.

Собор поднимал вопрос о лжеучении архимандрита одного константинопольского монастыря Евтихия, который отвергал человеческую природу В Господе Иисусе Христе. Опровергая ересь, и защищая Божественное достоинство Иисуса Христа, он сам впал в крайность, и учил, что в Господе Иисусе Христе человеческое естество было совершенно поглощено Божеством, Почему в нем следует признать одно Божественное естество. Это лжеучение называется монофизитством, а его последователи – монофизитами.

Собор осудил и отверг лжеучение Евтихия и определил истинное учение Церкви: Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог и истинный человек: по Божеству Он вечно рождается от Отца, по человечеству Он родился от Пресвятой Девы и во всем подобен нам, кроме греха. При воплощении Божество и человечество соединились в Нем, как в едином Лице, неслиянно и неизменно, нераздельно и неразлучно.

Пятый Вселенский Собор

Он был созван в 553 году в городе Константинополе.

Собор был созван по поводу споров между последователями Нестория и Евтихия. Главным предметом споров были сочинения трех учителей Сирийской церкви, пользовавшихся известностью, именно Феодора Мопсуетского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского, в которых ясно выражались нестирианские заблуждения.

Несториане в споре с евтихианами ссылались на эти сочинения, а евтихиане находили в этом предлог отвергать сам 4-й Вселенский Собор и клеветать на Православную Вселенскую Церковь .

Собор осудил все три сочинения и самого Феодора Мопсуетского, как нераскаявшегося, а относительно двух остальных осуждение ограничилось только их несторианскими сочинениями, сами же они были помилованы, т. к. отказались от своих ложных мнений.

Шестой Вселенский Собор

Собор был созван в 680 г., в городе Константинополе.

Собор созван был против лжеучения еретиков – монофилитов, которые, хотя признавали в Иисусе Христе два естества, Божественное и человеческое, но одну Божественную волю.

После пятого Вселенского Собора были волнения, грозившие Греческой империи. Император Ираклий, силой своей власти, повелел признать в Иисусе Христе одну волю при двух естествах. Защитниками учения Церкви были патриарх Иерусалимский Сафроний и монах Максим Исповедник, которому за твердость веры вырезали язык и отрубили руки. Заключением шестого Вселенского Собора было признание неправильным учение монофилитов и признание его ересью.

Через 11 лет было открыто вновь заседание в царских палатах, называемых Трулльскими, для решения вопросов, относящихся к церковному благочинию. Собор утвердил правила, которыми Церковь должна управляться: 85 правил Св. Апостолов, правила 6-ти Вселенских и семи поместных Соборов, правила 13-ти отцов Церкви.

На этом Соборе были осуждены некоторые нововведения Римской Церкви, не согласных с духовным постановлением Церкви Вселенской: безбрачие священников и диаконов, строгие посты в субботы Великого Поста, и изображение Христа в виде агнца (ягненка).

Седьмой Вселенский Собор

Собор был созван в 787 г., в городе Нике. Он был созван против иконоборческой ереси, возникшей за 60 лет до Собора. Собор осудил и отверг иконоборческую ересь и определил – поставлять и полагать в св. храмах, вместе с изображением Честнаго и Животворящего Креста Господня, и св. икон, почитать и воздавать им поклонение, возводя ум и сердце к Господу Богу, Божией Матери и Святым, на них изображенным.

После Собора было воздвигнуто снова гонение на св. иконы тремя последующими императорами, которое около 25 лет волновало Церковь.

На этом Соборе, в благодарность Господу Богу, даровавшему Церкви победу над иконоборцами и всеми еретиками, установлен праздник Торжества Православия, который положено праздновать в первое воскресенье Великого Поста и который празднуется доселе во всей Вселенской Православной Церкви.

5) «Темные века» христианства

29 мая 1453 года после двухдневного приступа войска Магомета II-го взяли Константинополь. В бою погиб последний император - Константин XI. Священный город стал столицей Оттоманской Империи. В 1459 г. была окончательно завоевана Сербия, до нее пала Болгария, в 1459 - 60 - европейская Греция, в 1463 - Босния, наконец, в 1517 - Египет. Весь православный Восток, за исключением России, оказался в «агарянском пленении», которое будет длиться четыре слишком века! Началась эпоха великого затмения Православия и оно наложит глубокий отпечаток на восточное церковное сознание.

Определяя сущность турецкого «ига», нужно, прежде всего, подчеркнуть, что оно не было гонением на христианство; когда, после трехдневного грабежа, разгула победы, и всяческих насилий, Магомет въехал в город, он объявил «закон, милость и порядок». Это не был варвар - он и раньше бывал в Константинополе, знал греческий язык, и завоевывая Византию, влекся к ней своеобразным «грекофильством»; историк отмечает, что его свиту составляли «любезные ему христиане в качестве секретарей, так как агаряне очень необразованны». Тот же историк пишет, что «христиане управляли и всем его царством». Это преувеличение, но не лишенное основания: Магомет, несомненно, мечтал греческой культурой укрепить и украсить свою Империю. С другой стороны, если по учению Корана христиане были «неверные», то в нем же можно найти и признание Христа пророком и уважение к Нему. Поэтому одним из первых дел Магомета, после победы, было приглашение грекам - избрать себе Патриарха (выбранным оказался Геннадий Схоларий, участник Флорентийского Собора, обращенный Марком Ефесским из «латинофрона» в фанатического врага унии), наладить церковную жизнь и вернуться к своим обычным занятиям. Затем «фирман» - высочайшая грамота Султана раз навсегда определила легальный статус христиан в Империи. По этому фирману, все христиане обязаны были платить ежегодную поголовную подать - «харадж» - в государственную казну и этим ограничивались их обязанности по отношению к завоевателям Но зато патриарху давалась полная свобода в управлении церковными делами и запрещалось кому бы то ни было вмешиваться в его распоряжения. Личности патриарха, епископов и священников признавались неприкосновенными; все духовные лица - свободными от податей. Половина Церквей Константинополя обращалась в мечети, а другая оставалась в пользовании христиан. Во всех делах, касающихся внутреннего церковного управления - каноны сохраняли свою силу, порою ни в чем не нарушалась самостоятельность церковного управления. Признавалась свобода праздников и открытого культа; браки, погребения и другие церковные обряды могли совершаться беспрепятственно и открыто. Позволялось, наконец, торжественное празднование Пасхи по всем городам и деревням. Таким образом, как правильно говорит проф. А. П. Лебедев - Церкви позволено было остаться Церковью, христианам - христианами.

Таким образом, формально положение Церкви в Турецкой Империи могло считаться твердым, но это только формальная сторона. На деле оно очень часто было ужасным и невозможно описать все страдания, унижения и настоящие гонения, которые пришлось пережить Церкви в эти действительно «темные» века. Объясняется это, во-первых, тем, что те «права», о которых мы только что говорили, были совсем не «правами» в нашем смысле этого слова, а милостью Султана. Турецкое сознание было не менее, если не более теократическим, чем сознание римское, в котором абсолютизм власти все же умерялся древней и очень продуманной юридической традицией.

Во-вторых, очень скоро, Оттоманская Империя вступила в период государственной «деморализации» и в ней воцарился произвол, беспринципность и подкуп. Султаны обирали своих пашей, а те обирали христиан. Жаловаться же было некому. Положение заметно ухудшилось в 17-ом и 18-ом веках - самых безотрадных в церковной истории. Как замечает проф. Карташов, в эту эпоху Турция могла быть сметена любой из европейских держав, но Европа, из страха перед Россией, поддерживала Турцию, и закрывала глаза на вопиющие страдания христиан. В иных местах дело доходило до поголовной резни христиан. Заступалась за них одна Россия - но часто это приводило только к ухудшению их положения. Права патриарха постепенно свелись к нулю: единственным оставшимся было «право» ответственности за христиан: и вот в XVIII в. за 73 года - сменилось 48 патриархов! Некоторые из них низводились и снова возводились до пяти раз, много было и умученных. Бунты янычар сопровождались страшными кровопролитиями. Осквернялись храмы, рубились мощи, профанировались Святые Дары. Христианские погромы становились все более и более частым явлением. В девятнадцатом веке Турция попросту разлагалась. Она «была подобна больному человеку, всячески поддерживаемому Европой - против России!».

6) Русское православие

Отметить особо на историческом пути Православия - «русскую главу» - требует не только особое значение ее для нас, русских, но, превыше всего, простая историческая правда.

Но даже такая попытка сразу же наталкивается на почти непреодолимые трудности. Оценка исторического развития России издавна оказывается предметом споров, не решенных и поныне. Так случилось, что именно историософия стала главной темой русской мысли. Какой бы из трех основных этапов в диалектике русской истории мы ни взяли - Киев, Москву, Петербург, - о каждом из них существует, по меньшей мере, две противоположных, взаимно исключающих одна другую, оценки, выводимых при том из научного - исторического анализа. Между тем, историю русской Церкви невозможно выделить из истории России, как невозможно отделить ее и от ее византийского источника. Как Православие есть один из главнейших факторов в истории России, так и судьбы России определяют собою судьбу русского Православия.

Официальная история Православной Церкви в России начинается с Владимира Святого. Это не значит, что христианства не было до этого на Руси: достаточно вспомнить о значении в русской христианской памяти св. Ольги - «утренней зари, предваряющей солнце», по словам летописца. Напротив, христианство до крещения Руси уже настолько твердо утвердилось, связи с Византией и «византинизированной» Болгарией были настолько прочными (сравните теорию о «первом крещении Руси» при патриархе Фотии в девятом веке, имевшую в русской науке достаточно защитников), что только в свете этих фактов можно по-настоящему оценить и дело св. Владимира. По существу, оно было не только началом, но и завершением довольно длительного процесса, победой определенной тенденции в государственно-национальном самосознании.

Действительно, невозможно отрицать несомненного «успеха» христианства на Руси сразу же после его насаждения, каковы бы ни были неизбежные границы этого успеха. Он явлен, прежде всего, в святых этого периода, открывающих, как глубоко и чисто был воспринят на Руси евангельский идеал и усвоен весь богатейший опыт православной святости. Князья-страстотерпцы Борис и Глеб, св. Феодосий Печерский и его ученики, жития которых сохранились в Печерском «Патерике», преп. Авраамий Смоленский, св. Кирилл Туровский, святые епископы - борцы с язычеством, борцы за нравственное перерождение своей паствы; одни эти примеры свидетельствуют уже о быстрых всходах евангельских семян. Другое доказательство успеха христианства нельзя не видеть в подлинных, не только номинальных побегах христианской государственности, воплощением которой остался в памяти русского народа сам креститель России - Владимир Святой. Летописец отчетливо проводит разницу между отношением его к своей власти до принятия христианства и после, он рисует его нам ласковым князем, покровителем слабых и бедных, заботящимся об устроении больниц и богаделен, о справедливости, просвещении, о благоустройстве государства.

Со времен Иоанна Грозного начинает теряться тесная связь между Церковью и Государством. Епископы лишаются права обличать самодержцев в их неправедных поступках. Эта проблема усугубляется в петровские времена, когда Россия теряет патриаршество, а дух монашества после петровских реформ начинает оскудевать. Происходит усиленное насаждение западного свободомыслия. В конечном итоге это привело к тому, что в начале 20 века в православной России восторжествовало безбожие.

Но, несмотря на оскудение церковной жизни, тысячи простых священников оказались великими героями. 6000 имен новомучеников и исповедников российских были прославлены в 20 веке. Для сравнения: число святых, почитаемых Русской Православной Церковью, 2500, из них русских святых – 450. С какой верой и верностью, самопожертвованием они прошли свой жизненный путь, доказывая, что Русская Церковь подобно первохристианской сохраняет в себе Истинный Дух Христов.

ГДЕ ИСТИННАЯ ЦЕРКОВЬ

Может быть, думают некоторые, первоначальная апостольская Церковь постепенно раздробилась, и существующие теперь церкви обладают лишь осколками ее бывшего духовного богатства — благодати и истины.

Такое воззрение лежит в основе современного экуменического движения, которое не признает ни одну церковь истинной. Может быть, думают другие, Церковь принципиально никогда ничего общего не имела с официальными церквами, но всегда состояла из отдельных верующих людей, принадлежащих к разным церковным группировкам. Это последнее мнение выразилось в учении о так называемой “невидимой церкви”, выдвигаемом современными протестантскими богословами.

Тем не менее при всей пестроте современных мнений о Церкви, большинство здравомыслящих христиан согласно с тем, что в апостольское время существовала истинная Церковь Христова, как единое общество спасаемых. Книга Деяний святых апостолов повествует о возникновении Церкви в Иерусалиме, когда на пятидесятый день после Воскресения Спасителя, Дух Святой в виде огненных языков сошел на апостолов. С того дня вера христианская стала быстро распространяться в разных частях обширной Римской империи. По мере ее распространения, в городах и селах стали возникать христианские общины — церкви. В повседневной жизни, по причине огромных расстояний, эти общины жили более или менее обособленно друг от друга. Однако они себя считали органически принадлежащими к единой, святой, соборной и апостольской Церкви. Их объединяли единая вера и единый источник освящения, почерпаемый в благодатных таинствах (крещения, причащения и возложения рук — рукоположения).

Евангелия и апостольские послания появились не сразу и не всюду одновременно. В течение многих десятилетий после возникновения Церкви источником наставления было не Писание, но устная проповедь, самими апостолами названная Преданием (1 Кор. 11:16 и 15:2, 2 Фес. 2:15 и 3:6, 1 Тим. 6:20). Предание — это единая вероучительная традиция. В Церкви оно всегда имело решающее значение в вопросе, что правильно, а что нет. Когда где-либо возникало нечто, несогласное с апостольской традицией, — будь то в вопросах веры, совершения таинств или управления — оно признавалось ложным и отвергалось. Продолжая апостольскую традицию, епископы первых веков кропотливо проверили все христианские рукописи и постепенно собрали труды апостолов, Евангелия и послания, в один комплект книг, который был назван Новозаветным Писанием и вместе с книгами Ветхого Завета составил Библию в настоящем ее виде.

Благодаря другим дошедшим до нас письменным памятникам, написанным учениками св. апостолов, нам известны многие ценные подробности о жизни и вере христианских общин в первые века христианской эры. В то время вера в существование единой, святой, апостольской Церкви была всеобща. Естественно, что Церковь тогда имела и свою видимую сторону — в “вечерях любви” (литургиях) и других богослужениях, в епископах и священниках, в молитвах и песнях церковных, в законах (апостольских правилах), регулирующих жизнь и взаимоотношения отдельных церквей, во всех проявлениях жизни христианских общин. Поэтому надо признать, что учение о “невидимой” церкви ново и неверно.

Согласившись с фактом существования реальной, единой Церкви в первые века христианства, можно ли найти такой исторический момент, когда она раздробилась и перестала существовать. Честный ответ должен быть — нет! Дело в том, что уклонения от чистоты апостольского учения, — ереси начали возникать еще в апостольское время.

Для преемников апостолов не подлежало сомнению, что Церковь совершенно необходима для спасения. Она хранит и возвещает чистое учение Христово, она освящает верующих и ведет их к спасению. Пользуясь образными сравнениями Священного Писания, в первые века христианства Церковь мыслилась, как огражденный “овчий двор,” в котором добрый Пастырь — Христос защищает Своих овец от “волка” — дьявола.

В первые века христианства верить во Христа значило верить и в то, что дело, которое Он совершил на земле, те средства, которые Он дал верующим для спасения, не могут быть утрачены или отняты усилиями дьявола. Ветхозаветные пророки, Господь Иисус Христос и Его апостолы определенно учили о пребывании Церкви до самых последних времен существования мира: “Во дни тех (языческих) царств Бог Небесный воздвигнет Царство, которое во веки не разрушится … Оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно,” — предсказал Ангел пророку Даниилу (Дан. 2:44). Господь обещал апостолу Петру: “На сем камне (веры) Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее” (Мт. 16:18 ).

Подобным образом и мы, если верим обещанию Спасителя, должны признавать существование Его Церкви в наши дни и до конца существования мира. Пока еще мы не указали, где она, но только высказываем принципиальное положение: она должна существовать в своей святой, цельной, реальной природе. Раздробленная, поврежденная, испарившаяся она — не Церковь.

Итак, где она? По каким признакам можно ее разыскать среди множества современных христианских ветвей?

Во-первых, настоящая Церковь должна содержать неповрежденным чистое христианское учение, проповедованное апостолами. В принесении истины людям заключалась цель пришествия Сына Божьего на землю, как Он сказал перед Своими крестными страданиями: “Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего” (Иоан. 18:37).

С прискорбием надо признать, что в вопросе учения мы видим среди современных христианских ветвей большой разнобой. Принципиально необходимо согласиться, что не могут все учить правильно. Если, например, одна церковь утверждает, что Причастие есть Тело и Кровь Христовы, а другая, что — нет, то невозможно, чтобы обе были правы. Или, если одна церковь верит в реальность духовной силы крестного знамения, а другая эту силу отрицает, то, очевидно, что одна из них заблуждается. Истинная Церковь должна быть та, которая ни в чем не расходится в вопросах веры с Церковью первых веков христианства. Другим признаком, по которому можно найти истинную Церковь, является благодать или сила Божия, которой Церковь призвана освящать и укреплять верующих. Хотя благодать есть невидимая сила, однако существует и внешнее условие, по которому можно судить о ее наличии или отсутствии, это — апостольское преемство. С апостольских времен благодать давалась верующим в таинствах, крещения, причащения, возложения рук (миропомазания и хиротонии) и других. Совершителями этих таинств были сначала апостолы (Деян. 8:14-17), потом — епископы и пресвитеры.

Право совершать эти таинства передавалось исключительно преемственным способом: апостолы рукополагали епископов и только им разрешали рукополагать других епископов, священников и диаконов. Апостольское преемство подобно священному огню, который от одной свечи зажигает другие. Если огонь погас или цепь апостольского преемства прервалась, — нет больше ни священства, ни таинств, утрачены средства освящения верующих. Поэтому с апостольских времен всегда внимательно следили за сохранением апостольской преемственности: чтобы епископа рукополагал непременно истинный епископ, рукоположение которого преемственно восходит к апостолам. Епископов, впавших в ересь или ведущих недостойный образ жизни, низлагали, и они теряли право совершать таинства или рукополагать себе преемников.

В наше время существует только несколько церквей, апостольская преемственность которых не подлежит сомнению, — это Православная Церковь, Католическая и некоторые восточные неправославные церкви (которые, впрочем, отпали от чистоты апостольского учения еще во времена Вселенских Соборов). Христианские деноминации, принципиально отрицающие необходимость священства и апостольского преемства, уже по этому одному признаку существенно отличаются от Церкви первых веков и потому не могут быть истинными.

Другим признаком истинной Церкви являются ее страдания. Если людям затруднительно разобраться, какая церковь истинная, то дьявол, ее враг, отлично это понимает. Он ненавидит Церковь и старается ее уничтожить. Знакомясь с историей Церкви, мы видим, что действительно, ее история написана слезами и кровью мучеников за веру.

Наконец, верным и сравнительно легким способом для нахождения Церкви Христовой является историческое исследование. Истинная Церковь должна непрерывно восходить к апостольским временам. Для применения принципа исторического исследования нет надобности углубляться во все подробности развития и распространения христианства. Достаточно выяснить, когда возникла та или иная церковь. Если она возникла, скажем, в 16-м или в каком-нибудь другом столетии, а не в апостольское время, то она не может быть истинной.

Расколы

Раскол 1054 года, когда западная церковь откололась от Вселенской, по причине некоторых нововведений, которые противоречили Вселенской Церкви, положил начало множеству расколов и «реформаций». Очень прискорбно наблюдать, как от единого Тела (Церкви) отпадают ее члены, как Оно распадается и делится, как западный брат становиться врагом. Но Церковь, хоть и потеряв огромную свою половину, не перестает быть самой собой. Она живет с надеждой, что может быть отпавшие братья, раскаявшись, вернутся.

В Римо-Католической церкви тоже происходят расколы, вызванные некоторыми преувеличениями католиков. Результатом этого раскола стало появление протестантской церкви, которая в принципе была права, но, переломив палку, сама стала еретическим обществом, впоследствии расколовшимся на множество организаций, таких как лютеране, кальвинисты, англиканство и т. п.

ЛИТЕРАТУРА:

  • еп. Семенов (Тян-Шанский) «Катехизис»;
  • диакон Андрей Кураев «Дары и анафемы»;
  • прот. Александр Шмеман «Исторический путь православия»;
  • еп. Александр Милеант «Где истинная Церковь», «Церкви, секты и учения»;
  • прот. Серафим Слободской «Закон Божий» IV издание;
  • «Энциклопедия христианства том III»,
  • Энциклопедия для детей «Религии мира»;
  • прот. Сергей Булгаков «О православии»;
  • Смирнов «История христианской Церкви».

Вернуться